I`ve been waiting for a long time to get these stories out. Tell me yours and I will tell you mine.
Тот, кого интересует этот узкопонятный и довольно длинный (по размеру тянет на небольшой рассказ!) пост, может его прочитать
* * *
Сегодня, 25 марта 2008 года, мне впервые за долгое время приснился живой сон - сновидение, во время которого спящий видит все как наяву, то есть его мировосприятие
Впрочем, лукаво утверждать, что я был в чем-то уверен. Просто сны мне снятся редко; сны такой силы – очень редко. Но иногда они меня все же посещают.
Начнем издалека.
В последнее время я начал понимать, что всякого рода подземелья, коридоры и прочие подобные вещи играют в моем личном мировоззрении особую роль. Я говорю не о стереотипной пещере. Просто многие странные вещи видятся или представляются мне именно в пещерах. Пещера – это место уединения, замкнутости. Подлинная пещера, по моему разумению, – не та, что ведет к выходу, а та, что уходит все глубже.
…Небольшая цепочка людей молчаливо шествует по коридору. Не помню никакого антуража – ни факелов, ни того, в какую одежду были одеты те люди. Помню, во всяком случае, что они определенно были людьми. А еще я помню настроение, которым был пропитан воздух – настроение не грусти, не сожаления. Атмосфера запустения, тоски, покинутости. Словно бы запустения – это эмоция, которую испытывают камни и лестницы коридоров - будто бы сами стены горько жалуются на то, что никто никогда с ними не был. А безмолвные путники вяло бредут по бесконечным переходам.
В своем сне я словно бы подсматривал за этой вереницей людей.
Со следующим фрагментом сна (с него, собственно, начинается действие) все туманно. Но…
Цепочка внезапно останавливается. Люди стоят на своих местах, как вкопанные. Космическая тишина – возникает ощущение, что кто-то выключил звук.
Дверь цепочке преграждает странное создание. Рост – чуть меньше двух метров. Лица нет – на его месте – какая-то выпуклость, подробнее вспомнить не могу. Тело темно-бурое, почти до черноты, и поросло короткой – щетиной, что ли? Но похоже скорее на волосы насекомого, чем на звериную шерсть, а ниже пояса – четыре или больше – точно не помню – паучьих ноги. Люди смотрят на это создание с неким ожиданием – действительно, преграждение им пути должно иметь какую-то цель. Создание это – те люди позже вроде бы назвали его пауком – смотрит (отсутствие глаз не мешает ему смотреть – в конце концов, это мой сон) на молодую женщину – первую в цепочке. Она смотрит на него. Тишина.
<фрагмент потерян>
Что-то мне подсказывает, что прошло много времени. Все люди процессии, кроме давешней женщины, мне знакомыми не кажутся, ведь в лицо я их не запомнил. Процессия идет по коридорам, но теперь в ней появилось новое лицо.
Если пытаться сравнивать ее с чем-то, то надо сказать, что это девочка лет 15ти, или 16ти, не ребенок, но и не взрослая женщина, да и вообще – женщина ли? К ней, возможно, неприменимо понятие пола. О походке говорить бессмысленно – девочка плыла в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Волосы белые, словно сияющая платина или звезда, но не ровные, а волнистые, струящиеся. Выражения глаз не помню; вокруг них – четкие синие круги, являющиеся чертой ее естественного облика.
Помню, что как-то кто-то из людей, окликнув ее, спросил, что она помнит о своем отце (то есть о том странном существе), другой при этом заметил, что «у нее в волосы ввита паутина». На вопрос об отце она (оно?) обернулась и произнесла:
- Папа был ручкой.
Ручкой, то есть рукой. То создание было воплощением воли Переходов, Стен и Ступенек, посланием скитальцам.
<фрагмент потерян>
Их осталось трое. Первой все так же плывет над землей платиноволосая девочка. Матери ее не видно.
Вторая – дрожащая от озноба женщина, уже другая, тоньше и моложе той, прежней. Третим не идет – плетется мужчина; лица не разглядеть. Вроде бы на нем капюшон.
Обращаясь к Платиноволосой, он спрашивает (не вкрадчиво, а, напротив, громко звучно):
- Ты помнишь мать?
- Может быть.
- Ты можешь многое, так ведь? Покажи их!
Плывущее над полом сереброволосое создание ускоряет свое движение; несколько ступенек скрывают ее от наблюдателя, внезапно подземелье озаряется снопами яркого белого света; в двадцати метрах спереди нас, торжествуя, беснуются жгуты плотного серебристого свечения. Наконец, перед нами предстает прежняя женщина, на которую смотрел давешний Паук, и вместе с которой они дали жизнь ведущей отряд девочке-призраку.
Она окутана, словно саваном, серебристым сиянием, поток света от нее делается невыносим, буквально сжигая сетчатку. Пока Это к нам приближается, его облики один за другим меняются, и мы уже готовы раствориться в калейдоскопе серебристого света.. Становится понятно, отчего дрожит вторая в отряде. От страха.
Теперь светящаяся фигура прямо перед тоненькой женщиной, смотрящей на первую снизу вверх, оцепеневшей от ужаса...
В следующее мгновение женщину тоже подхватывают потоки серебристого сияния, и вот сверкающих калейдоскопа уже два…
С последним, третьим членом отряда творятся не менее удивительные метаморфозы. Он словно вырастает, занимает большее пространство, от него веет свободной, молодостью, ощущением собственного могущества. Капюшона уже нет , и я сбоку вижу его лицо – первое лицо в своем сне.
Калейдоскопы приближаются к нему, вот-вот он станет одним из них.
Он торжествует, в глазах загорается лихорадочный, безумный огонь. Смеясь от радостного, легкого чувства, он уже не говорит, а кричит мощным, раскатистым голосом:
Да, это так, я этого ждал! Превосходно
Прекрасно! Это настоящее!
Странно… Он разворачивается, и, смеясь, с сумасшедшей радостью убегает назад, к мириадам коридоров.
* * *
Сегодня, 25 марта 2008 года, мне впервые за долгое время приснился живой сон - сновидение, во время которого спящий видит все как наяву, то есть его мировосприятие
Впрочем, лукаво утверждать, что я был в чем-то уверен. Просто сны мне снятся редко; сны такой силы – очень редко. Но иногда они меня все же посещают.
Начнем издалека.
В последнее время я начал понимать, что всякого рода подземелья, коридоры и прочие подобные вещи играют в моем личном мировоззрении особую роль. Я говорю не о стереотипной пещере. Просто многие странные вещи видятся или представляются мне именно в пещерах. Пещера – это место уединения, замкнутости. Подлинная пещера, по моему разумению, – не та, что ведет к выходу, а та, что уходит все глубже.
…Небольшая цепочка людей молчаливо шествует по коридору. Не помню никакого антуража – ни факелов, ни того, в какую одежду были одеты те люди. Помню, во всяком случае, что они определенно были людьми. А еще я помню настроение, которым был пропитан воздух – настроение не грусти, не сожаления. Атмосфера запустения, тоски, покинутости. Словно бы запустения – это эмоция, которую испытывают камни и лестницы коридоров - будто бы сами стены горько жалуются на то, что никто никогда с ними не был. А безмолвные путники вяло бредут по бесконечным переходам.
В своем сне я словно бы подсматривал за этой вереницей людей.
Со следующим фрагментом сна (с него, собственно, начинается действие) все туманно. Но…
Цепочка внезапно останавливается. Люди стоят на своих местах, как вкопанные. Космическая тишина – возникает ощущение, что кто-то выключил звук.
Дверь цепочке преграждает странное создание. Рост – чуть меньше двух метров. Лица нет – на его месте – какая-то выпуклость, подробнее вспомнить не могу. Тело темно-бурое, почти до черноты, и поросло короткой – щетиной, что ли? Но похоже скорее на волосы насекомого, чем на звериную шерсть, а ниже пояса – четыре или больше – точно не помню – паучьих ноги. Люди смотрят на это создание с неким ожиданием – действительно, преграждение им пути должно иметь какую-то цель. Создание это – те люди позже вроде бы назвали его пауком – смотрит (отсутствие глаз не мешает ему смотреть – в конце концов, это мой сон) на молодую женщину – первую в цепочке. Она смотрит на него. Тишина.
<фрагмент потерян>
Что-то мне подсказывает, что прошло много времени. Все люди процессии, кроме давешней женщины, мне знакомыми не кажутся, ведь в лицо я их не запомнил. Процессия идет по коридорам, но теперь в ней появилось новое лицо.
Если пытаться сравнивать ее с чем-то, то надо сказать, что это девочка лет 15ти, или 16ти, не ребенок, но и не взрослая женщина, да и вообще – женщина ли? К ней, возможно, неприменимо понятие пола. О походке говорить бессмысленно – девочка плыла в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Волосы белые, словно сияющая платина или звезда, но не ровные, а волнистые, струящиеся. Выражения глаз не помню; вокруг них – четкие синие круги, являющиеся чертой ее естественного облика.
Помню, что как-то кто-то из людей, окликнув ее, спросил, что она помнит о своем отце (то есть о том странном существе), другой при этом заметил, что «у нее в волосы ввита паутина». На вопрос об отце она (оно?) обернулась и произнесла:
- Папа был ручкой.
Ручкой, то есть рукой. То создание было воплощением воли Переходов, Стен и Ступенек, посланием скитальцам.
<фрагмент потерян>
Их осталось трое. Первой все так же плывет над землей платиноволосая девочка. Матери ее не видно.
Вторая – дрожащая от озноба женщина, уже другая, тоньше и моложе той, прежней. Третим не идет – плетется мужчина; лица не разглядеть. Вроде бы на нем капюшон.
Обращаясь к Платиноволосой, он спрашивает (не вкрадчиво, а, напротив, громко звучно):
- Ты помнишь мать?
- Может быть.
- Ты можешь многое, так ведь? Покажи их!
Плывущее над полом сереброволосое создание ускоряет свое движение; несколько ступенек скрывают ее от наблюдателя, внезапно подземелье озаряется снопами яркого белого света; в двадцати метрах спереди нас, торжествуя, беснуются жгуты плотного серебристого свечения. Наконец, перед нами предстает прежняя женщина, на которую смотрел давешний Паук, и вместе с которой они дали жизнь ведущей отряд девочке-призраку.
Она окутана, словно саваном, серебристым сиянием, поток света от нее делается невыносим, буквально сжигая сетчатку. Пока Это к нам приближается, его облики один за другим меняются, и мы уже готовы раствориться в калейдоскопе серебристого света.. Становится понятно, отчего дрожит вторая в отряде. От страха.
Теперь светящаяся фигура прямо перед тоненькой женщиной, смотрящей на первую снизу вверх, оцепеневшей от ужаса...
В следующее мгновение женщину тоже подхватывают потоки серебристого сияния, и вот сверкающих калейдоскопа уже два…
С последним, третьим членом отряда творятся не менее удивительные метаморфозы. Он словно вырастает, занимает большее пространство, от него веет свободной, молодостью, ощущением собственного могущества. Капюшона уже нет , и я сбоку вижу его лицо – первое лицо в своем сне.
Калейдоскопы приближаются к нему, вот-вот он станет одним из них.
Он торжествует, в глазах загорается лихорадочный, безумный огонь. Смеясь от радостного, легкого чувства, он уже не говорит, а кричит мощным, раскатистым голосом:
Да, это так, я этого ждал! Превосходно
Прекрасно! Это настоящее!
Странно… Он разворачивается, и, смеясь, с сумасшедшей радостью убегает назад, к мириадам коридоров.
@темы: одинокие тени
-
-
31.03.2008 в 18:54Словно бы запустения – это эмоция, которую испытывают камни и лестницы коридоров - будто бы сами стены горько жалуются на то, что никто никогда с ними не был такие фразы вызывают восхищение. легкую зависть и заставляют думать по другому.
такие сны ни когда мне не снились ... снова лёгкая зависть...
-
-
01.04.2008 в 19:451) спс
2) чтобы приснилось, попробуй переменить обстановку. помогает. напр. можно постелить на полу или, например, спать по 2 часа 2 дня подряд, на третий - пять))