Space Odyssey 2010 - Arthur Clark

[ezyrider]

Антенна была вновь направлена на Европу. И тут же на мониторе зажглась
надпись: "ВНИМАНИЕ". Саша включил громкость, рубку вновь наполнил голос
Юпитера. Но на его фоне, словно шепот в грозу, слышался слабый звук
человеческой речи. Сначала только ритм и интонация, потом стали различимы
слова. Это был, несомненно, английский язык - но смысл фраз оставался
по-прежнему непонятным...
Есть сочетание звуков, которое человек различает всегда, несмотря на
любые помехи. Когда оно проступило на фоне юпитерианских шумов, Флойду
показалось, что он бредит наяву. Русские реагировали медленнее; но потом
обернулись к нему с таким же изумлением - и зарождающимся подозрением.
Первые слова, принятые с Европы, были: "Доктор Флойд, доктор Флойд,
надеюсь, вы меня слышите..."

Глава 11
Лед и вакуум

- Кто это? - шепнул кто-то. Другие зашикали. Флойд недоуменно пожал
плечами.
- ... знаю, что вы на борту "Леонова"... времени мало... направил антенну
скафандра туда, где...
Несколько мучительных мгновений голоса не было слышно, потом он вернулся
- гораздо более четкий, но столь же негромкий.
- ... передайте эту информацию на Землю. "Цянь" погиб два часа назад. Я
один остался в живых. Не знаю, хватит ли мощности моего передатчика, но
другой возможности нет. Пожалуйста, слушайте внимательно. На Европе есть
жизнь. Повторяю: на Европе есть жизнь... Звук снова пропал. Наступила
тишина, которую никто не решался нарушить. Флойд лихорадочно рылся в памяти.
Говорившего он не узнал - голос мог принадлежать любому китайцу, учившемуся
на Западе. Вероятно, они встречались на какой-нибудь конференции...
- ... вскоре после местной полуночи. Качали без перерыва, и топливные
баки были уже наполовину заполнены. Мы с доктором Ли вышли из корабля, чтобы
проверить термоизоляцию трубопровода. "Цянь" стоит - стоял - метрах в
тридцати от Большого Канала. Трубопровод был протянут от корабля и уходил
под лед. Лед очень тонкий - ходить по нему опасно. Теплая вода снизу...
Опять наступило молчание. Возможно, говоривший скрылся за каким-нибудь
препятствием.
- ... без труда - корабль, как новогоднюю елку, украшали фонари мощностью
в пять киловатт. Их свет легко проникал сквозь лед. Потрясающие цвета.
Громадную темную массу, поднимающуюся из бездны, первым заметил Ли. Сначала
мы приняли ее за стаю рыб - она была слишком велика для отдельного
организма. Потом она стала проламывать лед. Доктор Флойд, я надеюсь, вы
слышите меня. Это говорит профессор Чанг, мы встречались на конференции МАС
в Бостоне... Флойд мысленно перенесся за миллиард километров от "Леонова".
Прием после закрытия конференции Международного астрономического союза он
помнил смутно, зато ясно представил себе Чанга - миниатюрного
жизнерадостного астронома и экзобиолога с неисчерпаемым запасом шуток. Но
сейчас Чанг не шутил.
- ... будто огромное поле водорослей двигалось по грунту. Ли побежал на
корабль за камерой, я остался смотреть. Оно перемещалось медленно, я мог
легко обогнать его. Я не ощущал тревоги - только волнение. Мне казалось, я
знаю, что это такое - я видел съемки полей ламинарий у побережья Калифорнии.
Но я ошибался...
- ... понимал, что ему неважно. Оно никак не могло выжить при температуре
на сто пятьдесят градусов ниже той, к которой привыкло. Похожее на черную
волну, оно продвигалось вперед все медленнее и превращалось на ходу в лед -
от него откалывались большие куски. Мне трудно было понять, что оно
собирается делать...
- Можно связаться с ним? - шепотом спросил Флойд.
- Поздно. Европа вот-вот скроется за Юпитером.
- ... взбираться на корабль, оставляя за собой что-то вроде ледяного
туннеля. Возможно, что просто защищалось от холода, как термиты, спасаясь от
света, строят коридоры из грязи..... на корабль тонны льда. Первыми не
выдержали антенны. Потом начали подаваться опоры - медленно, как во сне. Я
понял, что происходит, лишь когда корабль стал крениться. Чтобы спастись,
достаточно было выключить свет.
Возможно, оно фототропно и его биологический цикл начинается с солнечного
луча, пробившегося сквозь лед. Или его тянуло к фонарям, как бабочку
притягивает пламя свечи. На Европе никогда не было света ярче того, который
зажгли мы.
Корабль перевернулся. Я увидел, как корпус лопнул, выпустив белое облако
замерзшего пара. Фонари погасли, кроме одного - он качался на кабеле метрах
в двух от поверхности.
Не помню, что происходило потом. Когда пришел в себя, я стоял под фонарем
у разбитого корабля, все вокруг было запорошено свежим снегом, на котором
явственно выделялись отпечатки моих подошв. Видимо, я бежал; с момента
катастрофы прошло не более двух минут. Растение - я по-прежнему думал о нем
как о растении - оставалось неподвижным. Я решил, что оно пострадало при
падении: кругом валялись отколовшиеся от него большие куски, будто сломанные
ветви толщиной в человеческую руку.
Затем основная масса двинулась вновь. Она отделилась от разбитого корпуса
и направилась на меня. Теперь я знал наверняка, что она реагирует на свет. Я
стоял прямо под тысячеваттной лампой, которая уже перестала раскачиваться.
Представьте себе дуб - нет, лучше баньян с его многочисленными стволами,
- расплющенный силой тяжести и пытающийся ползти по земле. Оно приблизилось
к свету метров на пять и начало заходить с флангов, образовав вскоре вокруг
меня правильное кольцо. Вероятно, это критическое расстояние: притягательное
действие света переходит в отталкивающее. После этого какое-то время ничего
не происходило. Я даже подумал, что оно, наконец, полностью превратилось в
лед. Затем я увидел, что на ветвях образуются бутоны. Это напоминало
ускоренный показ кадров с распускающимися цветами. Я действительно решил,
что это цветы - каждый величиной с человеческую голову. Нежные, ярко
раскрашенные лепестки начали раскрываться. Я подумал, что никто никогда не
видел этих красок. Их просто не существовало до появления наших огней -
наших гибельных огней - в этом мире. Зябнут слабые тычинки... Я приблизился
к живой стене, чтобы лучше разглядеть происходящее. Ни тогда, ни в другие
моменты я совсем не испытывал страха. Я был уверен, что оно не враждебно -
даже если наделено сознанием.
Вокруг было множество цветов, одни уже раскрылись, другие только начали
распускаться. Теперь они напоминали мне мотыльков, едва вылупившихся из
своих куколок, - новорожденных бабочек с мягкими, еще нерасправленными
крыльями. Я приближался к истине. Но цветы замерзали - умирали, едва успев
родиться. Один за другим они отваливались от своих почек, несколько секунд
трепыхались, словно рыба, выброшенная на берег, и я, наконец, понял, что они
такое. Их лепестки - это плавники, а сами они - плавающие личинки большого
существа. Вероятно, оно проводит большую часть жизни на дне и, подобно
земным кораллам, посылает своих отпрысков на поиски новых территорий. Я
встал на колени, чтобы получше рассмотреть маленькое создание. Яркие краски
тускнели. Лепестки-плавники отпадали, превращаясь в ледышки. Но оно еще
жило: попыталось отодвинуться при моем приближении. Мне стало любопытно,
каким образом оно чувствует мое присутствие. Я заметил, что каждая тычинка -
как я их назвал - заканчивается ярким голубым пятнышком. Они напоминали
сверкающие сапфиры или голубые глазки на мантии устрицы.
Светочувствительные, но еще не способные формировать настоящие зрительные
образы. У меня на глазах их яркий голубой цвет потускнел, сапфиры
превратились в обычные невзрачные камешки.
Доктор Флойд - или те, кто слышит меня, - времени уже нет; скоро Юпитер
прервет мою передачу. Но я почти все сказал. Я уже знал, что следует делать.
Кабель тысячеваттной лампы свисал почти до земли. Я дернул несколько раз, и
света не стало. Я боялся, что опоздал. Несколько минут ничего не
происходило. Тогда я подошел к окружавшей меня стене переплетенных ветвей и
ударил ее ногой.
Существо медленно двинулось, отступая к Каналу. Света было достаточно - я
прекрасно все видел. В небе сияли Ганимед и Каллисто, Юпитер выглядел
гигантским узким серпом с большим пятном полярного сияния на ночной стороне.
Я проводил его до самой воды, подбадривая пинками, когда оно замедляло
движение... Хрупкие льдинки хрустели у меня под ногами... Казалось,
приближаясь к Каналу, оно набирается сил, будто знает, что возвращается
домой. Интересно, выживет ли оно, чтобы расцвести когда-нибудь вновь.
Оно исчезло в воде, оставив еще несколько мертвых личинок на чуждой ему
суше. Несколько минут вода кипела, пока спасительный слой льда не отделил ее
от вакуума. Я пошел назад к кораблю - но я не хочу говорить об этом.
Доктор Флойд, у меня две просьбы. Когда это существо классифицируют,
надеюсь, его назовут моим именем. И еще - пусть следующая экспедиция
доставит наши останки на родину. Юпитер оборвет мою передачу через несколько
минут. Я повторю рассказ, когда связь снова станет возможна - и если
выдержит мой скафандр.
Внимание, говорит профессор Чанг со спутника Юпитера - Европы:
космический корабль "Цянь" погиб. Мы совершили посадку у Большого Канала и
установили насосы на его краю..."
Голос пропал, затем на мгновение вернулся и, наконец, окончательно утонул
в шумах. И когда Европа вновь показалась из-за Юпитера, эфир молчал.