Многоножка была большой и живучей. И очень, очень старой. Ее шероховатый хитиновый панцирь местами потрескался, а кое-где из-под него сочилась прозрачная слизь. Впрочем, многоножка этого не замечала, ибо не видела саму себя.
Что можно о ней сказать?
Она устала... Она жила под землей.
Представьте себе, что вся ваша жизнь состоит из двух процессов.
Во-первых, из постоянного, мерного дыхания (тяжелый, но неглубокий вдох, а за долгий выдох; ощущается постоянная нехватка кислорода, как если бы каждый акт дыхания - с задержкой на минуту).
Второй процесс, неразрывно связанный с первым - это ползание по бесконечному туннелю. Вперед и вперед. Упорно. Одинаково. Тысячелетиями. Секунды липнут друг к другу как кленовый сок, как смола, как нефть, копятся часы, складываются дни, наконец, черными лужами падают на пол подземелья десятки, сотни тысяч лет. Для нас - невообразимо. Вдох - выдох - переставить две ноги - вдох - выдох - пауза - вперед на три шага - вдох - выдох - пауза - вдох - выдох...
Для многоножки это вся жизнь.
Может быть, тысячелетия скитаний наделили ее способностью к логическим построениям. Быть может, ей пришло в ее многоножью голову, что она вовсе и не имеет представления о чем-либо, кроме Подземелья. Быть может, ее даже как-то посетила нелепая идея остановиться и посмотреть, чем ей ответит подземелье (?)
Однако, в сущности, природа всех многоножек одинакова.
И многоножка упорно ползла, устав уже от всего. На свете есть много не самых приятных ощущений, но бесполезно сравнивать их с Усталостью. Усталость душит любое трепетание нашего разума, души, тела. Сравнивать Усталость со скорбью, грустью или гневом - все равно, что сравнивать пытки с казнью через повешение.
В какой-то момент многоножка вдруг осознала, что подземелье бесконечно (мы бы сказали, что оно замкнуто, но многоножка не обладала пространственным воображением). То есть раньше она просто, не задумываясь, шла, мучаясь в своем нелепом бытие, и не имея никакого понятия о расчленении реальности на отдельные кусочки. А после осознания сущности подземелья многоножка продолжила свой путь вперед и только вперед, однако теперь она познала безысходность. Безысходность наполнила ее нелепое существование, вплелась в чудовищный алгоритм вдохов, выдохов и продвижений вперед.
Как же закончить мне этот странный, нелепый, как сама эта многоножка, рассказ?
За вами выбор.
Кому-то понравится вариант многоножки, внезапно осознавшей возможность копаниявверх и выползшей на Поверхность.
Кому-то - вариант человека, проснувшегося на рассвете в холодном поту.
Кого-то удовлетворит в качестве концовки бесконечное скитание - дальше и дальше, вдох за выдохом, а после него два новых обреченных шага.
А если вы спросите меня...
Многоножка вдруг сделала то, что не делала еще ни разу за тысячелетия своего странствия. Она вздрогнула. И остановилась. По ее массивному телу пробежала рябь, на панцире обозначилась трещина, за ней другая, еще и еще...
И вдруг многоножка треснула, даже не успев напоследок выдохнуть воздух очередного вдоха. Из-под хитиновых останков хлынул поток маленьких блестящих от слизи новорожденных Многоножек; хлынул навстречу замкнутому подземелью, где приближение к Конечной цели одновременно является и удалением от нее.
Зачем такая масса серого, нудного текста? Да затем, что я сам - такая многоножка
21.03.08